ВКПБ ВКПБ

25.09.2023, 16:34

(ИЗ БЕСЕДЫ Г. ДИМИТРОВА С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ИНОСТРАННОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПРЕССЫ)

ГЕОРГИЙ ДИМИТРОВ

В конце апреля 1934 г. в санатории под Москвой т. Ди­митров принял представителей иностранной коммунисти­ческой прессы для ответа на поставленные ими вопросы.

Эти ответы рисуют нам образ непреклонного большевика, ставящего интересы революционной борьбы пролетариата выше всяких личных соображений. И в этой связи становится понятной та суровая оценка поведения на суде других обви­няемых, в особенности Торглера, жалкое, капитулянтское поведение которого доставило немало затруднений в поли­тической защите коммунизма, которую так блестяще провел т. Димитров.

В частности по вопросу о защитнике д-ре Заке т. Ди­митров имел в виду сознательный выбор Торглером Зака как своего защитника с мотивировкой, что Зак будет его защищать как человека, а также письмо Торглера в печать с отказом от помощи иностранных адвокатов, предлагавших свои услуги, ввиду полного доверия его к д-ру Заку.

Вопрос: Теперь, когда вы свободны и имеете возможность еще раз продумать весь материал, вы можете конечно выражаться свободнее и точнее, чем это было возможно для вас на процессе. Какое теперь ваше окончательное мнение о Ван-дер-Люббе?

Ответ: На мой взгляд, процесс подтвердил мнение, которое я составил себе о Ван-дер-Люббе. Это для меня совершенно ясно с тех пор, как я здесь изучил ряд материалов из различных источ­ников. Принципиально мне не приходится менять своей точки зре­ния: Ван-дер-Люббе был бессознательным орудием, которым злоупо­требили, орудием в руках наци, которые воспользовались им для своей политической провокации.

Вопрос: Как вы оцениваете кампанию, проведенную в связи с процессом?

Ответ: Уже во время предварительного заключения и во время процесса я заметил, что за границей наше дело получило сильный отклик. Затем я увидел, что во многих странах под руко­водством наших партий было мобилизовано целое массовое движе­ние. Что кампания носила действительно широкий характер, видно из того, что в ней участвовали как рабочие, так и средние слои и интеллигенция.

Вопрос: Такая широкая кампания по интернациональному поводу раньше наблюдалась очень редко. Чем, по-вашему, это объ­ясняется?

Ответ: Я полагаю, что эта солидарность показывает, что интересовались не только личностью обвиняемых. Широкое уча­стие рабочих и других слоев было выражением одобрения нашей борьбы против фашизма в Германии, выражением воли самих масс к активному участию в этой борьбе.

Вопрос: Я думаю, что ваше мужественное поведение много этому способствовало?

Ответ: Верно, что моя борьба перед судом была резкой, бес­пощадной и до конца последовательной. Вы говорите о мужестве, о героическом поведении на суде. Отсутствие страха перед смертью — это не личный героизм, это по существу свойство настоящего ком­муниста, революционного пролетариата, большевиков. Класс бур­жуазии более не в состоянии порождать в своих рядах мужество и героизм. Это класс, который гибнет и не имеет более перспектив.

Вопрос: Вы вероятно знаете, что во всех странах большое число также и социал-демократических рабочих было воодушевлено вашими выступлениями?

Ответ: Да, они многим способствовали нашему освобождению. Но эти социал-демократические рабочие должны были бы спросить себя: почему у социал-демократии нет мужественных лидеров? Чем это объяснить? Существует только одно объяснение: социал-демократия находится на буксире у буржуазии. Поэтому она, как и сама буржуазия, не может выдвинуть действительно героичес­ких и отважных вождей.

Вопрос: Какой вывод, по-вашему, можно извлечь из этого?

Ответ: Один из самых важных выводов заключается в том, что социал-демократические рабочие могут успешно вести борьбу против буржуазии только сообща с коммунистическими рабочими. До сих пор многие социал-демократические рабочие ограничива­лись лишь симпатией к нам. Этого недостаточно. Симпатия должна перерасти в активную борьбу против буржуазии и фашизма, в единую борьбу социал-демократических, христианских и беспар­тийных рабочих совместно с коммунистическими рабочими.

Но передайте вашим рабочим: борьба против фашизма в пер­вую голову означает борьбу против фашизма в собственной стране. Бесспорно, что в каждой стране имеются собственные Гитлеры, Геринги, Геббельсы. Недостаточно только собирать силы и ждать определенного момента для выступления, когда это бывает уже слишком поздно. Борьба должна вестись уже сейчас. Надо ежедневно, ежечасно бороться против проявлений фашизма, прегра­ждать путь фашистам на предприятиях, на улицах, среди безра­ботных, на собраниях. Все рабочие должны в этом вопросе сосредо­точить внимание на том, чтобы не давать фашизму никакой воз­можности расти и завоевывать симпатии рабочих и крестьян. Надо бороться с фашизмом шаг за шагом, наносить ему удар за ударом.

Вопрос: Вы значит убеждены, что победу фашизма можно предотвратить?

Ответ: Да, безусловно! Если бы социал-демократические рабо­чие в Германии своевременно пошли вместе с коммунистическими рабочими против фашизма, шаг за шагом, если бы они не следовали так слепо за своими социал-демократическими вождями, то у них несомненно не было бы теперь фашистской диктатуры. Германский пример поучителен для рабочих всех стран. Но урок из этого примера надо извлечь уже сейчас.

Вопрос: Это мы выполним. Но что можно сейчас непосред­ственно сделать для германских антифашистов?

Ответ: Сотни и тысячи лучших рабочих и борцов германского пролетариата находятся теперь в Германии в тюрьмах и концен­трационных лагерях, причем жизнь их постоянно находится под угрозой. Это прежде всего относится к вождю германского рево­люционного рабочего класса — Эрнсту Тельману. Я никогда не устану снова и снова повторять, что дело чести для пролетариата всех стран — напрячь все силы, использовать все возможности, чтобы вырвать вождя германского рабочего класса Эрнста Тель­мана из рук фашистских палачей.

Вопрос: Известны ли вам какие-нибудь подробности о по­ложении т. Тельмана?

Ответ: Во время своего заключения я видел Тельмана три раза, из них два раза он не мог меня видеть. Но в третий раз, в ок­тябре, во время берлинской стадии процесса, увидел и он меня. Я из коридора видел его в его камере. Я поздоровался с ним, и он мне ответил. Он был очень бодр, несмотря на тяжелые условия заключения. Последние известия об обращении с ним внушают большие опасения.

Вопрос: Как вы полагаете, что с ним будет?

Ответ: Во всяком случае будет сделана попытка физически и духовно его уничтожить. Надо иметь в виду, что освобождение т. Тельмана и других германских товарищей будет гораздо труд­нее, чем наше.

Тот, кто теперь спокойно сидит и пальцем не пошевельнет для спасения Тельмана, тот берет на себя часть ответственности за его судьбу. Гитлер и Геринг – фашистские палачи – вынуждены были отступить в нашем деле. Тельмана можно спасти только путем ко­лоссальной политической и моральной кампании во всем мире, ко­торая подкрепит борьбу германского пролетариата.

Вопрос: Вы говорили о духовном и физическом уничтожении. Как наци обращались в тюрьме с вами?

Ответ: Директивы сверху, от следователя, были очень кате­горичны. Нас тоже хотели сломить физически и морально. С этой целью приказано было применять кандалы. Мы в течение пяти меся­цев, с 3 апреля до 31 августа, днем и ночью были закованы. Оковы представляли собой стальные поручни, которые были привязаны друг к другу двумя звеньями от цепи. В § 116 германского уголовно-про­цессуального кодекса совершенно ясно сказано, что применение кан­далов допустимо лишь в том случае, если заключенный предпринял пытку к бегству или к самоубийству и если он становится опа­сен по отношению к другим лицам. Но ко мне неприменим был ни дин из этих трех случаев. Эти кандалы – нечто, не поддающееся описанию. Надо пережить это, для того чтобы понять, что значит месяцами быть в ручных кандалах. На мой взгляд, казнь легче вынести, чем это пребывание в оковах.

Вопрос: А как же вы достигли того, что выдержали его да еще с такой силой могли выступить на процессе?

Ответ: Знаете ли, революционер, большевик не должен добро­вольно умереть, он должен во всяком случае жить и бороться. Кто полон этой мыслью, тот может вынести самые тяжкие меры.

Вопрос: Кого вы, собственно, считали на суде главным противником?

Ответ: Главным противником было национал-социалистское правительство. Его уполномоченным была прокуратура. Но го­раздо меньше ярости возбуждали во мне такие люди, как прямые уполномоченные Гитлера, Геринга, Геббельса, по сравнению с «за­щитниками», в особенности д-ром Заком. Прокуроры просто вы­полняли свою задачу как «честные» чиновники. Но д-р Зак, ко­торый хотел быть и прокурором и защитником, был на суде прямым политическим агентом фашистских палачей. Он подло воспользо­вался защитой своего клиента Торглера для своих грязных поли­тических целей, для оправдания национал-социалистов, действи­тельных поджигателей рейхстага, и для дискредитирования ком­мунизма. Я могу сказать совершенно откровенно: во время моего заключения я из-за пребывания в кандалах и утонченных издева­тельств терпел тяжелые моральные и физические страдания, но это далеко не может сравниться с моральными страданиями, вызываемыми тем фактом, что коммунист защищался на суде человеком вроде д-ра Зака. Это обстоятельство весьма затруднило мою поли­тическую защиту перед судом, которая ведь была важна и для других обвиняемых.

Вопрос: Везде и всюду восхищались вашим способом за­щиты. Многие считали, что вы очень начитанный и образованный человек.

Ответ: Конечно я много учился. Каждый революционер дол­жен так поступать. Но недостаточно обладать теоретическим обра­зованием. Для наших коммунистических деятелей безусловно не­обходимо хорошо изучить марксизм-ленинизм, произведения Ленина и Сталина. Но одного теоретического изучения мало, особенно необходимо закаляться в неустанной борьбе среди масс, в легаль­ной и нелегальной работе, в постоянном преодолении трудностей и опасностей повседневной борьбы, чтобы таким образом выковать твердый революционный характер, и волю.

Вопрос: Некоторые корреспонденты, бывшие на процессе, удивлялись, что вы совсем не думали о защите и спасении своей личности.

Ответ: Не может быть не только никакого противоречия, но и вообще никакого различия между делом и личностью револю­ционера. Я например не мог бы сказать: пусть д-р Тейхерт защи­щает меня «как человека», а как коммуниста я буду сам себя защи­щать. Я не могу представить себя разорванным пополам: одна часть — человек, другая часть — коммунист. Нет, таких вещей не бывает. Газета «Лейпцигер Нейестен Нахрихтен» однажды писала: «Дми­тров — это облеченная в плоть и кровь программа Коммунисти­ческого интернационала». Не могу представить себе лучшей фото­графии самого себя. Это должно быть целью каждого коммуниста.

Источник: Г. Димитров. Перед фашистским судом. М., 1936, стр. 174-180.

Консоль отладки Joomla

Сессия

Профилирование

Использование памяти

Запросы к базе данных